Дорогой жене Татьяне с признанием в любви посвящаю

Утро начиналось как обычно. Единственным отличием от последних дней, разогревших улицы до африканской жары, был дождь. Даже не дождь, а изморось, и это было приятно. С точки зрения Феликса, стояла прекрасная погода. Обычным утро было главным образом потому, что началось оно, как всегда, пустотой. Сегодня, как, впрочем, и вчера, и позавчера, ему, по большому счету, нечего было делать. Некуда спешить. К чему-либо стремиться.

Феликс встал, закурил. Несмотря на то, что в последнее время фортуна к нему явно не благоволила, настроение, как ни странно, было приподнятым. Может, причиной этому стала ненастная погода, а может, сон, который приснился накануне ночью. Снов Феликс не видел с далекого детства и будто вернулся в то время, когда были еще живы отец и мать и не было детского дома. Удивился Феликс и тому, как ясно он вдруг увидел свою семью. Увидел глазами трехлетнего ребенка то, чего никогда наяву не мог вспомнить. Самое странное, что внутри родилось чувство какого-то ожидания. Это ожидание было с ним и сейчас.

День начинался, и, для того чтобы жизнь продолжалась, надо было обеспечивать себя хлебом насущным. Феликс начал одеваться. В последнее время на пропитание он зарабатывал частным извозом. Выйдя из подъезда, по привычке осмотрелся и направился к машине. В салоне определенно кто-то находился. Этот «кто-то» сидел на заднем сиденье, но тонированные стекла и капли влаги не позволяли рассмотреть его. Феликс подошел к автомобилю и открыл дверь со стороны пассажира.

— Доброе утро, сэр. Не будете ли столь любезны объяснить, какого черта вы делаете в моей машине?

— Я буду так любезен, — в тон Феликсу произнес незнакомец, — но вы собирались куда-то ехать? Так поехали, и уверяю, я расскажу много интересного, касающегося нас обоих.

— Что ж, поехали, только предупреждаю — если рассказ покажется мне неинтересным, то за проезд придется заплатить, ибо я на работе.

Феликс вывел машину со двора, повернул на главную дорогу и направился в сторону выезда из города. Что-то не давало ему покоя, чего он не мог просчитать. Он не помнил ничего, что могло бы связать его с незнакомцем. Это человек из прошлого, сравнительно далекого прошлого, но откуда? Ответа не было. Смущали в незнакомце его глаза — умные, холодные, расчетливые. Человек с такими глазами запросто мог и угостить пряником, и ударить кнутом.

Первым начал разговор пассажир:

— Я вижу, что вы напряженно думаете обо мне. Я решил не держать вас больше в неведении, только прошу — остановитесь, пожалуйста, где-нибудь.

Феликс повернул на набережную, остановил автомобиль. Затем обратился к незнакомцу:

— Вы обещали интересный разговор.

— Хорошо, но тогда я сразу перейду на «ты». Да-да, не возмущайся. Скоро ты поймешь, что у меня есть все основания обращаться к тебе на «ты». Не буду тянуть кота за хвост, а сразу хочу напомнить тебе некоторые детали прошлого, когда ты был неплохим офицером, пожалуй, самой непростой спецслужбы. И Арталык был впереди. Арталык и все, связанное с ним, что так круто изменило всю твою жизнь. Мою тоже.

Феликс сидел оцепеневший, не в силах произнести ни слова.

— Извини, Феликс, — незнакомец впервые назвал его по имени, — в любом случае, для тебя наша встреча стала бы полнейшей неожиданностью. Я смотрю, ты даже сейчас не понимаешь, кто перед тобой. Ну хорошо, помогу тебе. Я… Крот, Виктор Грошев.

— Крот, — только и смог повторить Феликс.

В голове все смешалось. Разум отказывался верить услышанному.

— Крот, Грошев, — повторял он.

Затем наступило молчание. Наконец Феликс очнулся:

— Но этого не может быть. Я же сам, своими глазами видел, как ты подорвал себя вместе со всем сбродом, там, на краю ущелья…

— Успокойся. Подорваться и умереть — еще не одно и то же. Надеюсь, ты не сомневаешься, что я — Виктор Грошев?

— Сомневаться не сомневаюсь, но и поверить трудно.

— У нас теперь достаточно времени, чтобы объясниться. Главное, я нашел тебя. Чуть позже я все подробно расскажу. Но сейчас, извини, не мог бы ты отвезти меня к себе домой? Я очень устал, Феликс. Мне необходимы несколько часов сна.

Увидев, что бывший напарник, которого он помнил как капитана Виктора Грошева, засыпает на ходу, Феликс повернул обратно к дому. Там, уложив Виктора, он решил не мешать другу и отсидеться в небольшом кафе. Войдя в помещение, выбрал столик у окна, заказал бутылку водки. Капли дождя, мерно стучащие по стеклу, тишина в кафе настраивали на размышления, уводя Феликса в прошлое. В прошлое, которое навсегда осталось с ним, жило в нем, являясь неотъемлемой частицей его самого…

В связи с тем, что за последнее десятилетие распространение и употребление наркотиков в России приняло угрожающие масштабы, грозя перерасти в неуправляемую стихию, в недрах спецслужб было создано секретное подразделение Х-4, имеющее главной целью противодействие организованной преступности в этой сфере. Открытость границ, несовершенство законов, коррупция, полнейшее отсутствие профилактической работы и еще многое делали российский рынок весьма привлекательным для наркодельцов. Внедрение наркотиков растлевало государство изнутри. Делалось это нагло, цинично, открыто, превращая здоровую, в общем, нацию в общество, где целые поколения людей становились неизлечимо больными тяжелейшими психическими заболеваниями. В общество полудурков и самоубийц, недееспособных и опасных для окружающих.

Против этой страшной эпидемии и действовало подразделение Х-4, основными задачами которого являлось: первое — обнаружение маршрутов крупных поставок наркотика через внешние и внутренние границы, выявление мест переработки сырца и производства искусственных, синтетических препаратов, с дальнейшим их уничтожением; второе — внедрение в наркомафию агентов, которые должны были вести как разведывательную, так и диверсионно-подрывную деятельность внутри преступных кланов; третье — выполнение более кардинальных задач по физическому устранению наиболее влиятельных лиц наркобизнеса. Подобные акции преследовали цель — либо спровоцировать междоусобицу среди самих картелей, что, по замыслу командования, могло привести к самоуничтожению этих сообществ; либо обеспечить деятельность агентов стратегического внедрения.

Для проведения акций ликвидации, или, как называли их еще — актов возмездия, существовала специально подготовленная группа ликвидаторов, в которую в свое время входили капитаны Феликс Борисов, он же Феликс, 26 лет, и Виктор Грошев — Крот, 31 год. Строго законспирированные даже внутри подразделения, как боевая «двойка», они могли знать только своего непосредственного начальника и контактировать исключительно с ним. Уровень их профессиональной подготовки был очень высок, особенно в морально-психологическом плане, что обусловливалось спецификой работы. Последнее свое задание они получили от полковника Зотова Евгения Петровича — единственного человека в Службе, которого знали по званию и фамилии. Им предстояло внедриться в банду некоего Хасана — одного из крупных посредников в длинной цепи наркомафии, действующей в районе аула Арталык и одноименного ущелья на Большом Кавказе.